Вроде признаю. Я уже знаю из Программы, что контролировать в действительности я ничего не смогу. Зато чужое поведение здорово контролирует меня. Мой бывший молодой человек и нынешний - оба не-зависимые, но с обоими я повторяю ту же фишку. Я пытаюсь уговорить их не употреблять алкоголь вообще, потому что боюсь зависимости. Говорю о своих чувствах в связи с этим, на самом деле при этом давлю, пытаясь сделать по-моему.
...Вру, нынешнего я ни на что не уговаривала, но я его как раз с алкоголем контролирую. Сижу и высчитываю, сколько он выпил. Потом начинаю париться. А что если у него всё-таки есть зависимость? А если будет? А если...

Я пыталась изменить своего бывшего. Мне не хватало в нем общих интересов, походов по театрам, разговоров на уровне, который мне интересен, и я пыталась вынуть из него то, чего в нём нет. Говорила:"Если ты не будешь меняться, меня не будут удовлетворять наши отношения и я уйду", на самом деле зная, что я неспособна принять такое решение. Поэтому я расстраивалась, раздражалась, предъявляла ему постоянные претензии. Также я пыталась заставить его по-другому одеваться, по-другому выглядеть, высказываниями в обидной форме в том числе.
Последствием было раздражение и отчуждение с его стороны. Он ни в чем не изменился и только более упрямо отстаивал свои "особенности".
В результате я встретила другого человека, которого не захотела ни в чем менять, и уже по сравнению поняла, что билась лбом об стенку. Тогда, после душераздирающих метаний, мы расстались.

Когда эти привычки и характерные черты идут вразрез с моими.
Я вообще с трудом признаю, что мы и должны быть разные. В голове миф, что идеальная пара - такая, где оба одинаковые. На словах признаю "разность", а на деле страшно пугаюсь, если о чем-то, о ком-то думаем неодинаково. Что-то делаем или не делаем с разной скоростью, разной активностью. Пытаюсь оценить, кто "лучше", кто неправ - он или я?

Рассказываю, что мне нравится или не нравится. Все вроде конструктивно. Зато после страшно обижаюсь, если человек не выполняет моих ожиданий.

Боль, обиду, разочарование. Тревогу. Раздражение. Печаль. Непонимание.

Я боюсь отпустить. Не знаю, что бы произошло. Я в общем и не пытаюсь менять. Но - если б я перестала думать о его недостатках? Боюсь, что позволю перейти мои границы. У меня тут путаница - чем отличается охрана своих границ от котроля ЕГО поведения? Очевидно, что в случае границ отталкиваюсь от своих чувств и знаний, а во втором - фокусируюсь на нём. На практике выливается в контроль или в бесконтрольность.

Я обычно не решаю чужие проблемы. Я просто очень сильно парюсь и не верю, что они сами их решат. Это влияет на весь строй моих с ними отношений. На самом деле, помогает обращение к Богу, когда я Ему словами говорю, что с рук на руки передаю Ему вот этого человека с этой вот проблемой. Мешает мне то, что такая молитва - это всё же УСИЛИЕ, это время, это требует некоего одиночества, в конце концов. Чем больше я втянута в проблему (и привязана к человеку), тем труднее отлепиться хоть ненадолго, чтоб эту молитву сотворить.
"Позволять решать" - это ведь и помогать, наверно, тоже. Я не умею помогать, быть рядом. Если я отстраняюсь, я вмешиваюсь СЛИШКОМ МАЛО, я переживаю настолько сильно, что не показываю, что я переживаю вообще, чтоб не ущемить чью-то свободу.

Я не то что ищу быстрых, я не люблю медленных решений. Не в состоянии делать что-либо регулярно, стабильно. Вообще боюсь решения своих проблем. Когда возникает ситуация, требующая решения, требующая подумать: а как лучше обустроить рабочее место? (например) а как мне вот это сделать лучше, проще, эффективнее? - я её инстинктивно откладываю, хоть на завтра, хоть на пока не припрёт.

Когда мне доверяют свои трудности. Начинаю думать, что я единственная, кому оказали такое доверие, значит, я должна помочь...
Когда я имела неосторожность что-либо уже посоветовать. Начинаю чувствовать, что от моего совета зависит жизнь и смерть человека и бояться, что что-то ему испортила.

Моих двух бывших мужчин я стыдилась. Того, как они говорят, одеваются, того, что не помогают кому-то, кому я хочу помочь, если не компетентны в теме, которую обсуждают. Нет, не только их, всех, кто у меня был до этого. Хуже всего было "показывать" парней, да и подруг, моей маме. Она обязательно находила в них недостатки, и я начинала смотреть её глазами, вплоть до разрыва. Совершенно по-разному смотрела на партнёра в присутствии и отсутствии других людей. Наедине я "вся в нём", а с другими стыдно, чувствую, что отношения несовместимы с моей нормальной жизнью.
Также мне стыдно за моих родителей перед друзьями. И того, как выглядят, и того, что говорят.

Когда пытаюсь управлять ею. Составляю план, и план летит в никуда. Когда меняю свои планы в течение дня оттого, что кто-то что-то сказал.

С детства старалась быть "лучше всех". Училась на пятёрки. Занималась в художке и привыкла слышать, что я "молодец", потому только, что много работаю, а ещё что я талантливая. Эти две вещи стали основой моей самооценки. Когда я выхожу из имиджа "маленькой и умной", чувствую себя никчёмной, хоть на помойку.

Да. До смешного. Вчера массажист в поликлинике спросил, хорошо ли я зарабатываю с моей профессией, и я сказала "Да", хотя я сейчас вообще не работаю. Мне было стыдно показать, что я с такой хорошей профессией ничего не зарабатываю.
Отодвигаю свои границы в секс. сфере и в долгих разговорах, когда мне надо идти, я хочу спать и т.д.

О других нет привычки заботиться, также как о себе. О себе трудно. Ленюсь взять на себя труд определить, что мне нужно, что мне полезно, что недопустимо. Чувствительность на такие вещи работает с запозданием.

Одолевают. Я их сама начинаю устраивать, кризисы всякие. Чувствую - тревогу и скуку. В отношениях долго ненавидела даже идею "благополучия", подозреваю, что это синоним скуки и не-развития.
Не умею устраивать себе спокойную, но интересную жизнь!

Иногда да. Сразу понятно, что надо делать.

Вообще хорошо, я люблю одиночество, иногда оно мне необходимо, но мне безумно трудно это себе напоминать и отлипать от людей; последнее время появился периодический страх физического одиночества (одна в квартире), хотя раньше мне было в нем уютно. В отношениях - страшно боюсь одиночества, которое возникает после закончившихся отношений. (Последние порвала, только уходя к другому человеку, а иначе бы не решилась. Хотя знаю, что "правильно" было бы выдержать паузу в одиночестве).

В любви для меня обязательно есть восхищение, некий спонтанный восторг любимым человеком, перевешивающий жалость, даже если она есть.

Иногда доверяю, иногда нет. То есть признаю в себе право на ВСЕ чувства, но не всегда уместно их выражаю. Пытаюсь хотя бы не подавлять их.

Близкому, любимому человеку вообще неспособна сказать "нет".

Сейчас вообще не доверяю.

Поняла, что мне вообще трудно усидеть спокойно, пережить один вечер таким, какой он есть - никаким. Мне нужно все время быть зависимой от какой-то идеи, тогда она меня толкает на активность.

Более свободно. Только в одиночестве я могу на самом деле остаться самой собой, во всех других ситуациях моё внимание направлено на другого/другое.

Да, я признала невозможность контроля "взаимоотношений" моего мужа с алкоголем почти сразу, как только началась болезнь, поскольку началась она внезапно. Не было в этом "ползучего" перехода от мирного и благодушного пьянства к болезненной зависимости. Этот кошмар сразу проявился как болезнь. Человек, очень ограниченно потреблявший алкоголь, после череды крайне болезненных ударов, полученных от жизни, резко начал пить в одиночку, чтобы отключиться, выпасть из действительности. Но я, понимая, что столкнулась с болезнью, поначалу, впала в другое заблуждение. Я считала эту болезнь вторичной, то есть, явившейся результатом сильной душевной травмы. Во мне жила иллюзия, что, преодолев последствия этой травмы, можно избавить мужа от алкоголизма. В этом смысле я не понимала своего бессилия. Вторая ошибка - я верила пословице "Время - лучший доктор". Я думала, что восстановление душевного равновесия у моего мужа произойдет само собой, если наладить стабильную и благополучную жизнь и прилагала к этому усилия. Самым страшным для меня было осознание того, что алкоголизм - болезнь первичная, и что время работает не на выздоровление, а, как раз, на усиление болезни. В этом смысле все мои усилия были напрасны, а надежды тщетны.

Осознавать, что реакции на события моего мужа отличны от моих я начала недавно. В этом мне помогла специальная литература, посвященная проблемам алкоголизма и созависимости. Причем, я не имею в виду реакции пьяного человека. Он не пьет, поддерживает шаткое равновесие на всяких запретительных препаратах, но не идет в программу АА. Я вижу, как глубоко застрявшие разрушительные чувства собственной вины, страха и отчаяния заставляют его действовать вопреки собственным интересам. Я вижу, как всем своим поведениеи он старается оправдаться и получить "пятерку" у окружающих. Вместе с тем, сходство в этом между нами больше чем различие. Пожалуй, единственное различие в том, что я начинаю это видеть в себе, как бы, со стороны.

Я OLGA, жена алкоголика. Да, я признаю, что алкоголизм - это болезнь. Меняет это мое поведение в отношении моего мужа, может быть, сильнее чем следовало бы. В момент срыва в запой я пытаюсь с ним говорить как с маленьким, уговаривая обратиться за медицинской помощью немедленно, прекратив все попытки самостоятельно остановиться. Но это - раз в год. Большую часть времени он трезв, пусть даже благодаря подшитым препаратам. Я и тут начинаю его поведение, его мнение о происходящих событиях и людях объяснять болезнью. Это уже происходит машинально, без попытки разобраться кто из нас прав. Я, кажется, перестала замечать за болезнью личность. Я ругаю себя каждый раз, когда вступаю с ним в спор, ведь какой смысл спорить с больным, чьи реакции на окружающую действительность определяются болезнью. Но ведь не на 100%, наверное, он состоит из болезни?

Я OLGA, жена алкоголика. Наиболее "яркой" попыткой моего вмешательства была безумная идея привести его в АА за ручку. Это было прошлой осенью после последнего срыва и выписки из клиники. Мне, казалось, что врачи его уговорили прийти в АА. Он сам, пока подавленное состояние не прошло, говорил мне, что теперь он к этому готов, причем без нажима с моей стороны. Я, по рекомендации тех же врачей, решила прийти на группу Ал-Анон, после собрания которой начиналось в том же помещении открытое собрание АА. Он взялся меня провожать. Я осторожно намекнула, что на собрание АА мог бы и он зайти. Реакция на это очень, как мне казалось, осторожное давление, была "с точностью до наоборот". Было сказано много слов о потерянном вечере - он два часа простоял на дожде снаружи, об интеллектуальном и культурном уровне людей из АА, которые высыпав после собрания толпой на улицу, тут же расслабились. Я поняла, что я только навредила, пытаясь навязать ему свое мнение, но это меня не остановило. Я сорвалась, сказала, что для таких, как он, программа АА бесполезна, слишком много у него снобизма и самомнения, и, лучше ему там не появляться, чтобы других с толку не сбить, тех кто не безнадежен. На самом деле я злилась на себя, на то, что очередная попытка руководить его действиями потерпела крах.